Русский комикс. Часть вторая
Константин Крылов
На месте этой части должна быть история комикса с сороковых годов XX века и до начала века XXI.
О, какой бы это был текст!
С феерической сагой об успехах американского комикса, увенчавшегося рождением Большой Двойки — компаний Marvel и DC Comics*, олицетворяющих собой древнее противостояние Эпоса (Marvel) и Лирики (DC).
С былинной сагой о рождении и становлении великой, эпохальной и историчной Вселенной Marvel Comics...
...и с поэмою о мире DC, где герои не НАСТОЛЬКО гиперсуперпуперэпичны, зато дичайше праведны, моральны и преисполнены Американских Ценностей...
С явлением миру японской манги, равносильного Реформации в истории христианства (начиная с Осаму Тэдзука, великого мангаки и родителя аниме)...
...и её главным изобретением — «стандартной азбукой эмоций».
А также приключениями комикса европейского...
...с его стёбом над политиками...
...а также американскими супергероями и над Америкой в целом.
С упоминанием комиксов из двух-трёх картинок, а то и из одной-единственной.
С особым вниманием к комиксам обучающим.
И конечно же с разделом про самый незаметный и самый распространённый вид современного комикса: инструкции к техническим устройствам.
Не мешало бы к этому приложить словарь основных понятий и технических терминов комикса. Желательно в виде комикса — чтобы сразу было видно, о чём речь.
Ну и завершить всё это дело теоретическим рассуждением о сущности комикса — что это такое и как это работает.
Однако такой труд, по моим прикидкам, занял бы страниц сто, не считая иллюстраций.
К тому же такая книжка написана, и не одна (и даже не десяток). Ну, на английском. Но сейчас, кажется, проблемы с переводом решаются проще, чем раньше. Поэтому пропущу все эти вкусности и интересности. И сразу перейду к завершающей части — о сущности комикса как вида искусства.
Сразу скажу: на эту тему тоже имеется немалая литература. Примерно с конца восьмидесятых всякие явления массовой культуры стали легальным объектом гуманитарных исследований (и даже философствования)*. С другой стороны, и сами комиксы подтянулись к высокому — появились «серьёзные» графические романы. Я уже упоминал Mouse, но теперь есть комиксы — лавстори, исторические, научно-популярные, эротические (ну ещё бы, это святое)...
...и даже лихо закрученные детективы в стиле «нуар».
В общем, это двойное движение — высоколобые начали интересоваться комиксами, а комиксисты стали обращать больше внимания на запросы высоколобых — породили своего рода теорию комикса. Точнее, несколько теорий, трактующих это явление несколько по-разному.
Лучшими книгами на эту тему можно считать трилогию (ставшую уже классической) Скотта МакКлауда, комиксиста и теоретика комикса:
1993 — Understanding Comics (Понимание комикса)
2000 — Reinventing Comics ([Переизобретение комикса)
2006 — Making Comics (Создание комикса)
На русском издана первая книга — где, собственно, излагается теория. Впрочем, слово «излагается» здесь не очень уместно. Дело в том, что все три книги сами являются комиксами.
Предупреждаю — рассматривать книгу целиком я не буду. Всем интересующимся лучше просмотреть её самостоятельно. Там очень, очень, очень много интересного (одна только классификация типов межкадровых переходов и статистика по ним заслуживает отдельного долгого рассуждения). Я возьму у него только одно — определение.
МакКлауд определяет комикс как «последовательное искусство»*. Или, точнее, — «изображения, сопоставленные в определённом порядке». Математик сказал бы — «упорядоченное множество». На аргумент, что комикс может состоять из одной картинки, МакКлауд отвечает, что в такой картинке обычно всё-таки упакованы как минимум две. То есть это или диалог...
...или сопоставление немой (но при этом красноречивой) картинки и слов.
Заметим: это хорошее определение, поскольку в нём нет ничего лишнего. Например, нет указаний на то, каким образом выполнен рисунок. Он может быть абсолютно схематичным...
...или сделанным из настоящих фотографий,
...карикатурным,
...или пафосным,
...сделанным в любой технике, включая обработку камня и раскраску штукатурки. Это всё неважно. Важно — что это последовательность картинок с текстом (написанным или подразумеваемым).
Повторюсь, это очень хорошее определение. И всё же я позволю себе не согласиться с классиками. А точнее договорить то, что не договорили они.
Упорядоченная последовательность — это не суть, а всего лишь метод. Текст тоже можно определить как упорядоченную последовательность слов. Однако любая упорядоченная последовательность слов — ещё не обязательно текст. Например, словарь рифм — упорядоченная последовательность, но текстом он не является. Потому что текст должен о чём-то рассказывать. Иначе это что-то другое.
Так и комикс — он устроен как текст, он рассказывает о чём-то. Собственно, комикс и есть текст. Но написанный — именно написанный! — не буквами, а картинками.
Итак. Комикс — это картинки для чтения.
Комикс не смотрят, а читают. Картинки в комиксе заменяют слова. Хотя и не все — поэтому часть слов пишется буквами. Важно то, что между буквами и картинками в комиксе нет никакой разницы. И то и другое — часть ТЕКСТА.
Но зачем это нужно?
Одна картинка может заменить тысячу слов. Ну, не тысячу, так сотню точно. Далее, эффект даже самой посредственной картинки сравним с эффектом от очень качественного текста. Очень, очень сложно описать освещённый солнцем холм так, как его может нам показать хороший фотограф.
Но даже самые простые рисунки воздействуют на воображение сильнее, чем слова.
Особенно сильно воздействуют ИЗОБРАЖЕНИЯ ПЕРЕЖИВАНИЯ И ДЕЙСТВИЯ. Жест, выражение лица, действие — даже предельно схематизированные — отлично заменяют длинные пламенные речи. Они даже лучше.
Лучшим примером тому является классическая плакатная пропаганда.
Пропагандистский плакат имеет простую задачу — заразить настроением, не прибегая к долгим разговорам и сложной аргументации. «Рассусоливать некогда». Поэтому он обходится простейшими словами и простейшими графическими средствами. Нет нужды говорить, что пропагандистский плакат устроен как комикс — то есть это единство рисунка и слов, которое ЧИТАЕТСЯ. Он комиксом, по сути, и является — ну, такой экстремальной его разновидностью.
Ниже — несколько образцов советских и немецких пропагандистских плакатов, которые автор просит воспринимать помимо их идеологического наполнения (сейчас уже неактуального). В принципе, можно было бы подобрать что-нибудь американское или японское (там то же самое), но эти примеры, я думаю, читателю будут понятнее и роднее.
И, наконец, самое универсальное пропагандистское послание всех времён и народов — БЕЙ ГАДА!
Тут мы дадим подборочку побольше и поразнообразнее:
Более того. Идею «бей» можно передать совершенно абстрактными символами, до того она универсальна. Вот гениальное её выражение:
Итак, что мы увидели? Картинка как элемент текста может быть ЛУЧШЕ слов. Лучше — в смысле лучше для тех же целей, для которых нужны слова.
Разумеется, что-то очень сложное картинкой передать нельзя, но для сложностей как раз имеются слова. Если же объединить то и другое — получится высококонцентрированный продукт, позволяющий быстро и без лишних усилий (это важно) проглотить много текста. С удовольствием и/или с пользой.
Это самое «без лишних усилий» и даёт повод говорить о том, что комиксы — это «для дураков некультурных», «читать не умеющих». На самом же деле именно комикс отличнейшим образом учит читать, в буквальном смысле: картинки и немного текста позволяют ребёнку освоиться с чтением без лишних трудностей и переживаний. Собственно, даже советские детские книжки пытались делать именно так — большая картинка и немножко текста на её фоне (о чём я уже писал).
Впрочем, комикс как таковой — это вообще ШКОЛА ЧТЕНИЯ. Он учит относиться к реальности как к тексту. Начиная с банального внимания к позам и выражениям лиц (чему нужно именно учиться, и как можно раньше), и кончая «большими текстами» — например, городом. Западный человек, видя любой предмет, сразу его оценивает — что это, сколько стоит, почему он в таком состоянии, кто им владеет, чего от него ждать. Немалую роль в этих полезных умениях играют комиксы, где каждая деталь обычно что-то сообщает — хотя бы настроение.
Комикс учит ЧИТАТЬ МИР. Разумеется, на простых, специально придуманных примерах — ну, как учебник арифметики учит решать простые задачки, где ответы всегда сходятся и сложные вычисления не нужны. Однако без учебных задач человек никогда не выучится решать задачи настоящие.
Оригинал статьи взят со «Спутника и Погрома»